9 апреля 1883 года родился Иван Александрович Ильин (умер 21 декабря 1954),
философ, писателя и публициста, сторонника Белого движения и последовательного критика коммунистической власти в России, идеолога Русского общевоинского союза (РОВС).
Философ-эмигрант Иван Ильин стал сейчас «любимым мыслителем верховной власти». По крайней мере, именно на него президент и другие государственные чиновники довольно часто ссылаются в своих публичных речах.
Одно время здесь имели место некоторые колебания. Кастинг (по-русски — выбор, отбор — наша «элита» любит иностраннные термины) на роль «любимого мыслителя» проходили и Бердяев, и Константин Леонтьев, к слову, участник первой Крымской кампании 1853 года. Но всё оказывалось не то. Кандидаты плохо подходили для решения насущных идеологических задач и демонстрировали опасное вольнодумство. А потому верховная власть в качестве главных идеологов, поскольку в Конституции РФ зафиксирован запрет на государственную идеологию, определила для себя в этой роли И.Ильина и А.Солженицына.
В посланиях Федеральному собранию в 2005 и 2006 годах глава государства приводил цитаты из работы белоэмигрантского философа Ивана Ильина «Наши задачи» и книги «Как нам обустроить Россию» Александра Солженицына.
Кто такой Иван Ильин и каковы его взгляды, рассмотрим в нашей статье.
Чтобы понять, почему в постсоветское время вышли на первый план такие философы и писатели как И.Ильин, А.Солженицын, почему их взгляды и идеология популярны сегодня, необходимо обратиться к Конституции РФ.
Идеологии различаются между собой формально — теми или иными идеалами и ценностями, которые в ней провозглашаются, а по сути — той концепцией, которую они прикрывают своими оглашениями.
Идеология, заявляющая высшей ценностью права и свободы человека, но во внутренней сути, содержащая финансовое рабовладение — это идеология либерализма.
Статья 2 Конституции РФ, таким образом, формально устанавливает либеральную государственную идеологию в России. Возникает коллизия между статьей 13, запрещающей государственную идеологию, и статьей 2, её утверждающей.
Каждая из цивилизаций выступает в мире с собственным идеальным (от идеалов, несомых цивилизациями) проектом. Этот идеальный проект находит отражение в конституциях соответствующих государств. Существуют на сегодня только одно цивилизационно-образующее государство, для которого выдвижение собственного идеального проекта находится под запретом. Это государство — Россия.
Случаен ли тот факт, что два наиболее динамично развивающиеся сегодня по экономическим параметрам государства мира — Китай и Индия прямо заявляют о приверженности определённым идеологическим учениям? Не является ли публично заявленная идеология в данном случае фактором развития? Ведь при оглашении хоть какой идеологии по крайней мере становятся видны конкретные цели, которые идеология предлагает достичь. А уж, если на первый план выйдут идеалы, то тогда такое общество станет реализовывать своё цивилизационное предназначение.
А в России на высшем уровне до сих пор не оглашена единая цивилизационная идея, и потому наши чиновники в поисках хоть какого-то, «как бы» русского суррогата, обратили свой взор к трудам И.Ильина, А.Солженицына. В результате реализации идей последнего, мы имеем государственную концепцию по десоветизации, как итог — памятники жертвам политических репрессий, Стена Скорби и постоянное очернение нашего исторического прошлого в СМИ.
Какие идеи И.Ильина прокладывают себе путь через деятельность некоторых политиков нашего государства? Это — церковь, частная собственность, капитализм, свобода, критика советского прошлого…
Иван Ильин — догматичный религиозный философ, ненавидящий Советскую Россию
Философы вообще люди трудные для власти, их редко получается включать с потрохами в текущую макиавеллиевскую игру. В этом смысле Никита Михалков, давно пропагандирующий наследие Ильина, всё сделал правильно. Определённо, ни один из русских интеллектуалов XX века не подходит для обоснования нынешнего политического порядка так, как Иван Ильин, самый догматичный из наших религиозных философов.
Фокус прост: когда вы не можете прямо ссылаться на православное вероучение как основу своей власти, используйте ею светскую взаимообусловленность. Мы говорим Иван Ильин, а подразумеваем церковь.
http://900igr.net/up/datas/137878/008.jpg
Если бы не революция 1917 года, Иван Ильин стал бы, вероятно, неплохим профессором правоведения и философии и занял свою нишу в кругу других профессиональных философов своей эпохи — Лосского, Шпета, Франка. Революция превратила Ильина сначала в активного политического диссидента, затем в арестанта, а после — в изгнанника, пассажира знаменитого «философского парохода».
Но и на этом трансформации Ильина не закончились. В эмиграции он занял более-менее пустующее место идеолога ветеранских организаций Белого движения, мечтающего о реванше. В течение своей жизни философ в Ильине всё больше мутировал в пропагандиста, автора боевых листков против Советской России. Коротких текстов, проникнутых ресентиментом и желчью, у Ильина накопилось огромное количество.
ВСТАВКА
Стоит отметить, что понятие ресентимента впервые было введено немецким философом Фридрихом Ницше в его работе «К генеалогии морали» (1887). Ресентимент по Ницше — это чувство враждебности к тому, что субъект считает причиной своих неудач («врагу»), бессильная зависть, «тягостное сознание тщетности попыток повысить свой статус в жизни или в обществе». Чувство слабости или неполноценности, а также зависти по отношению к «врагу» приводит к формированию особой системы ценностей, которая отрицает систему ценностей «врага». Субъект создает образ «врага», чтобы избавиться от чувства вины за собственную ущербность.
КОНЕЦ ВСТАВКИ
Ещё в 90-х была предпринята попытка издать его полное собрание сочинений, закончить которое никак не удавалось, так что в итоге оно насчитывало 10 основных и 16 дополнительных томов. После дефолта 1998 года эту увесистую пачку «духовного наследия» отдавали даром, в том числе и всем федеральным чиновникам, которым было рекомендовано их изучить.
В начале своей карьеры Иаан Ильин успел написать разгромную рецензию на «Материализм и эмпириокритицизм», опубликованный впервые (Лениным) под псевдонимом В. Ильин. Злая ирония состоит в том, что профессор Иван Ильин со временем стал антиподом, карикатурной копией Ленина. Помимо чисто внешнего сходства и конспиративной деятельности в нейтральной Швейцарии во время мировых войн (возьмите этот момент на заметку) их объединяла бескомпромиссная ненависть к политическим оппонентам. Отличие состояло в том, что Ленин был за рабочих и крестьян, опирался на идеологию марксизма и победил в Гражданской войне. Иван Ильин же был в стане проигравших, к которым к тому же примкнул уже после окончания схватки.
http://www.ruskolan.com/cit/031.jpg
Он выступал за помещиков и священников и опирался на как бы «русскую», а по сути националистическую (если не нацистскую) идейную основу. Так что принять Ильина как «главного» в стране, которая привыкла поклоняться догматическому «марксизму-ленинизму», очень легко.
Академический философ, ставший поэтом и трибуном «Белого дела», — фигура уникальная. Другие белые поэты вроде Романа Гуля или Ивана Солоневича не имеют профессорской респектабельности Ильина. Иван Ильин же сочетал в себе несочетаемые на первый взгляд качества. С одной стороны, он владел техникой философской аргументации, отточенной в Московском университете. С другой — его мироощущение оказалось достаточно примитивным для того, чтобы не заметить того, что подлинная трагедия России лежит вовсе не в одних большевиках, а возрождение России не в антибольшевизме. В этом он разошёлся, например, с Булгаковым, Гайто Газдановым и даже с Николаем Бердяевым. Академические философы-эмигранты вообще не пошли за активистом Ильиным, казалось бы, своим коллегой. Ни Лосский, ни Франк, ни Сергей Булгаков не чувствовали себя настолько уверенно в роли проводников ясного политического курса.
В этом смысле очень показательна полемика, развернувшаяся вокруг книги Ильина «О сопротивлении злу силою», относящейся к его раннему эмигрантскому периоду (1925). Иван Ильин со всей яростью обрушивается на проповедников этического толстовства, недопустимого и невозможного, по его мнению, в момент борьбы за судьбу Родины. По сути, перед нами применение аппарата немецкой классической философии к обличению своих политических оппонентов на текущем историческом моменте, чем всегда так славились теоретики-большевики.
Бердяев отреагировал чрезвычайно злой рецензией «Кошмар злого добра», где с первых строк заявлял, что:
«Чека во имя Божье более отвратительно, чем Чека во имя дьявола».
Зинаида Гиппиус заявила, что Иван Ильин стал «бывшим философом», а его текст представляет собой «военно-полевое богословие». Впрочем, Иван Ильин нашёл тогда союзников даже среди представителей умеренного крыла эмиграции вроде Петра Струве, да и сам за словом в карман не лез. В письме к митрополиту РПЦЗ Анастасию Ильин громит своих конкурентов-«ересиархов»:
«…я пытаюсь заткать ткань новой философии, насквозь христианской по духу и стилю, но совершенно свободной от псевдофилософского отвлечённого пустословия. Здесь нет совсем и интеллигентского «богословствования» наподобие Бердяева — Булгакова — Карсавина и прочих дилетантствующих ересиархов… Это — философия простая, тихая, доступная каждому, рождённая главным органом Православного Христианства — созерцающим сердцем…»
Обоснование философии и одновременно политического курса лежит не просто в вере, но в вере, санкционированной институтом церкви. На подобных принципах строятся главные теоретические работы позднего Ильина — «Аксиомы религиозного опыта» и «Путь к очевидности». В первой из них Иван Ильин предлагает проект описания религиозного переживания, понятого как фундамент человеческого пребывания в мире и одновременно социальных отношений. Кто не верит в Бога, тот не сможет понять природы России. Во второй — задаёт свою методологическую программу: философия ищет пути возрождения духа, целью философского знания является очевидность, последняя раскрывается в традиционных ценностях.
В целом Ильина можно охарактеризовать как типичного консервативного философа своего времени. Герметичные, полные метафизики и даже мистицизма тексты Ильина строятся вокруг аксиом, принятие которых автоматически означает признание убедительности его выводов. Понятия, которыми он оперирует — «вознесённый дух», «созидающее сердце», «живое дуновение Бога на земле», — могли бы легко найти своё место в текстах любого, скажем осторожно, правого мыслителя XX века, к примеру, барона Юлиуса Эволы (итальянский философ, идеолог неофашизма. — наше прим.). У Ильина вообще не было серьёзных разногласий с фашизмом, но об этом написано уже довольно много. Дело не в том, кому симпатизировал Ильин, но в том, что его мировоззрение в принципе типологически является мировоззрением радикальным.
В политических работах Иван Ильин высказывался вполне определённо. В «Пути духовного обновления» (1937) он заявляет, что для этого самого обновления России необходимы: вера, любовь, свобода, совесть, семья, родина, национализм, правосознание, государство и частная собственность. Если не считать случайно затесавшуюся сюда свободу, понятую, разумеется, прежде всего как свободу от большевизма, то перед нами список, идеально подходящий для немедленного всасывания в идеологию нынешней российской «элиты». «Благочинный ленинец» Ильин, «философ кадила и нагайки», блестяще подходит для ответа на вопросы, которые по-настоящему волнуют наших новых консерваторов. Почему находиться у власти им необходимо по возможности всегда, почему всё вокруг должно принадлежать уважаемым людям и почему, наконец, народ должен покорно принять свою судьбу, «в любви, вере и смирении».
Цитировать Ильина в качестве неоспоримого обоснования, как цитировали в советских учебниках Маркса и Энгельса, — значит занимать сторону в гражданской войне и объявлять её незавершенной. В раннем эссе «Родина и мы» (1926) Иван Ильин горько пишет об утрате Родины. Теперь, через его цитаты, родины хотят лишить всех его идеологических противников: большевиков, либералов или атеистов.
Кем же был Иван Ильин на самом деле?
2 сентября 1922 года коллегия Главного политического управления при НКВД РСФСР приняла решение о высылке гражданина Ильина «из пределов РСФСР за границу» в связи с антисоветской деятельностью, после чего он поселился в Германии, где стал преподавателем в берлинском «Русском научном институте», который в свою очередь, состоял в так называемой «Лиге Обера», полное название которой звучало как «Международная лига борьбы против III Интернационала» (в которую входила НСДАП и другие крайне правые националистические организации того времени).
Всё это нисколько не смутило «русского патриота» Ильина.
«Профессор И.Ильин, основатель журнала «Русский колокол» открыто называл себя и своих единомышленников фашистами…» (Окороков А.В., Фашизм и русская эмиграция (1920 — 1945 гг.). М. 2001. С.21).
В октябре 1933 года, когда «Русский институт» перешёл под крыло рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса, а его директором был назначен член НСДАП Адольф Эрт, Иван Ильин получил должность вице-президента института. Примечателен тот факт, что в то время, как остальных сотрудников «института» нацисты уволили в силу «нелояльности идеям фюрера и рейха» или «неарийского происхождения», «русский патриот» Иван Ильин остался работать в нём как один из трёх русских сотрудников (двое других — белоэмигранты Александр Боголепов и Владимир Полетика).
Согласно данным немецкого историка Хартмута Рюдигера Петера, деятельность пропагандиста Ильина получила явное признание со стороны первого главы гестапо Рудольфа Дильса. И Иван Ильин вплоть до 1937 года выступал с докладами антикоммунистического содержания на территории Третьего Рейха.
17 мая 1933 года, в издававшейся в Париже белоэмигрантской газете «Возрождение», кумир всей нынешней «элиты», Иван Ильин, опубликовал статью «Национал-социализм. Новый дух», цитаты из которой вы можете оценить самостоятельно:
«Что cделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе»;
«Пока Муссолини ведёт Италию, а Гитлер ведёт Германию — европейской культуре даётся отсрочка»;
«И европейские народы должны понять, что большевизм есть реальная и лютая опасность; что демократия есть творческий тупик; что марксистский социализм есть обречённая химера; что новая война Европе не по силам, — ни духовно, ни материально, и что спасти дело в каждой стране может только национальный подъём, который диктаториально и творчески возьмётся за «социальное» разрешение социального вопроса»;
«До сих пор европейское общественное мнение всё только твердит о том, что в Германии пришли к власти крайние расисты, антисемиты; что они не уважают права; что они не признают свободы; что они хотят вводить какой-то новый социализм; что всё это «опасно» и что, как выразился недавно Георг Бернгард <…>, эта глава в истории Германии, «надо надеяться, будет короткой»… Вряд ли нам удастся объяснить европейскому общественному мнению, что все эти суждения или поверхностны, или близоруки и пристрастны»;
А как вам это:
«То, что совершается, есть великое социальное переслоение; но не имущественное, а государственно-политическое и культурно-водительское (и лишь в эту меру — служебно-заработанное)»,
«Удаляется всё, причастное к марксизму, социал-демократии и коммунизму; удаляются все интернационалисты и большевизаны; удаляется множество евреев»,
«Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами. Искать путей к разрешению этих задач обязательно для всех нас. Заранее освистывать чужие попытки и злорадствовать от их предчувствуемой неудачи — неумно и неблагородно. И разве не клеветали на белое движение? Разве не обвиняли его в «погромах»? Разве не клеветали на Муссолини? И что же, разве Врангель и Муссолини стали от этого меньше? Или, быть может, европейское общественное мнение чувствует себя призванным мешать всякой реальной борьбе с коммунизмом, и очистительной, и творческой, — и ищет для этого только удобного предлога? Но тогда нам надо иметь это в виду…».
Антисоветские и откровенно фашистские взгляды Ильина настолько сильны, что даже после разгрома Рейха Красной Армией и союзниками, после решений Нюрнбергского трибунала, после придания огласке правды о преступлениях нацистов, в статье «О фашизме» (1948) Иван Ильин пишет о том, что:
«Фашизм есть явление сложное, многостороннее и, исторически говоря, далеко ещё не изжитое (отметим, что тут он очень прав — примечание ИАЦ). В нём есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное. Поэтому в оценке его нужны спокойствие и справедливость. Но опасности его необходимо продумать до конца».
«Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным. Такая концентрация будет осуществляться и впредь, даже в самых демократических государствах: в час национальной опасности здоровые силы народа будут всегда концентрироваться в направлении охранительно-диктаториальном. Так было в древнем Риме, так бывало в новой Европе, так будет и впредь».
«Выступая против левого тоталитаризма, фашизм был, далее, прав, поскольку искал справедливых социально-политических реформ. Эти поиски могли быть удачны и неудачны: разрешать такие проблемы трудно, и первые попытки могли и не иметь успеха. Но встретить волну социалистического психоза — социальными и, следовательно, противо-социалистическими мерами — было необходимо. Эти меры назревали давно, и ждать больше не следовало».
«Наконец, фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру».
Вывод из всего этого можно сделать лишь один — каждый должен понимать, «кого» цитирует власть, «кто» навязывается гражданам России в качестве некоего «ориентира», основоположника пресловутой «национальной идеи». Особенно цинично всё это выглядило на фоне 70-летия Победы, когда те же самые люди, выставляющие Ильина как «русского патриота» и «державника», стали с лицемерным упоением рассуждать о подвиге Советского народа и о том, как важно бороться с нацизмом и фашизмом в настоящее время.
Президент России Владимир Путин как-то назвал распад Советского Союза «геополитической катастрофой». Но сегодня наибольшее влияние на современную Россию оказывает не основатель СССР Владимир Ленин, а политический мыслитель и проповедник фашизма Иван Ильин. Этот блестящий философ умер 60 с лишним лет тому назад, но его идеи возродились в постсоветской России. После 1991 года книги Ильина переиздаются большими тиражами. Президент Путин начал цитировать его в своём ежегодном Послании Федеральному Собранию.
Чтобы довести до конца реабилитацию Ильина, Путин добился возвращения его праха из Швейцарии, а архива — из Мичигана. Российского президента заметили возлагающим цветы к московской могиле философа. Но Путин не единственный использует Ильина среди кремлёвской «элиты». Один из главных российских пропагандистов Владислав Сурков также считает Ильина авторитетом. Премьер-министр Дмитрий Медведев, занимавший президентский пост с 2008 по 2012 год, рекомендует работы Ильина российским студентам. Имя Ильина фигурирует в речах министра иностранных дел России, главы конституционного суда и патриарха Русской православной церкви.
Что за идеи вызывают столь «глубокое уважение»?
Иван Ильин считал, что индивидуальность — это зло. Для него «людское разнообразие» было демонстрацией неспособности Бога завершить работу по сотворению мира, а поэтому он считал такое разнообразие по сути дела сатанинским. Соответственно, средний класс, политические партии и гражданское общество — всё это такое же зло, потому что они способствуют развитию личности, которая выходит за пределы единой самоидентификации национального сообщества.
По мнению Ильина, цель политики — преодолеть индивидуальность и установить «живую совокупность» нации. Основные его философские труды приходятся на период 1920-х и 1930-х годов, когда он стал ведущим эмигрантским идеологом антикоммунистического белого движения. Он смотрел на Муссолини и Гитлера как на образцовых лидеров, которые спасли Европу, распустив демократию. Поэтому, статья 1927 года, названная им совершенно необоснованно — «О русском фашизме» была им адресована «моим белым братьям фашистам». Позднее, в 1940-е и 1950-е годы он подготовил набросок конституции фашистской Святой Руси, которой должен править «национальный диктатор», «вдохновляемый духом множества».
Может быть, пророк выбран неверный, потому и «не греют» его пророчества современников, замыкаясь, как и прежде, на узкой прослойке творческой интеллигенции и государственных чиновников, далеких от своего народа? Может быть, дело и в пророке, и в Отечестве, равно, как и в неточностях самих идей, которые всю свою жизнь, находясь за пределами России, пытался внедрять Иван Александрович?
При всём уважении к наследию Ильина, его роли в русской философии нельзя не заметить того, что идеи Ивана Александровича не прижились даже в головах самых радикально настроенных эмигрантов, категорически отрицавших Советы, перед которыми философ читал свои лекции о России и ненавистном большевистском режиме.
Взгляды Ильина, стойкого монархиста и националиста, базируются на сохранении верности дореволюционным устоям. В его представлении российское общество должно строиться на ранговости и иерархии сословий.
«Мы должны возродить в себе древнее умение — иметь царя», — писал философ.
Его непонимание всего происходящего в стране сводилось к критике советской власти, воспитанию ненависти к большевикам.
Проведя в революционной России 5 лет до своей высылки, он на всю оставшуюся жизнь закрепил в своем сознании негативный опыт, ставший позднее очевидным в его трудах. Читать их порой невозможно без улыбки, не задаваясь вопросом:
«Если в СССР всё было так, как описывает Иван Александрович, то почему он не рассыпался раньше, а сохранился и практически самостоятельно победил более правильный (по мнению Ильина) фашизм в тяжелейшей войне?»
Сказывается оторванность от подлинных исторических событий, которые от Ильина останутся сокрыты железным занавесом, информационным голодом, и черпание знаний из западной прессы и эмигрантских газет.
Безусловно, Россия прошла тяжёлый путь после развала СССР. В определённой степени ильинские пророчества сбылись. Только Ильин в своих работах обвиняет не тех, кто способствовал растаскиванию на куски огромной страны. Он обвиняет всё тех же большевиков, которые, по его мнению, выхолащивали из народа его духовность. Под духовностью Иван Александрович понимает вероучение, помогающее сильным мира сего управлять, сдерживать, воспитывать население. Советская идеология тоже воспитывала. Под её влиянием советские люди отдавали жизни за освобождение человечества, а не отдельно взятой группы изгнанников.
Геополитические изменения, произведённые революциями и войнами в молодой Советской России, не могли не сказаться на психологии народа, впервые ощутившим своё коллективное бессознательное, почувствовавшем себя «всем».
Что же говорить о поколениях, выросших в другой, новой стране, о тех, кто и имя самого философа услышал впервые несколько лет назад.
Как объяснить философские мысли Ильина о приоритете русских среди народов России, которыми сегодня активно пользуются явно не в целях консолидации государства, тем, чьи отцы и деды сражались в Гражданскую за всеобщее счастье на земле, строили Магнитку, создавали из отсталого патриархального государства сверхдержаву без оглядки на национальность? Как объяснить потомкам генерала Карбышева, что его подвиг противостояния был напрасен, что экспансия космоса Юрием Гагариным, первым советским человеком, проложившим дорогу к звёздам, — блеф? Как можно перечеркнуть всё то, чем жила страна 70 лет и в чём ещё не утрачена преемственность, и начать поиск «русской идеи возрождения» там, где всё давно умерло?
Так политологи и прочие идейные кладоискатели, кидаясь из крайности в крайность, надеются вытащить из философских трудов идеолога белогвардейского движения Ивана Ильина, положившего жизнь на противостояние Советам, «национальную идею» возрождения современной России. Вопрос тут задать следует: «Национальная идея должна быть какой нации? Великороссов?» Если же ответом будет — «русских», то тогда это умаление нашей духовной мощи, поскольку понятие «русский» стало уже давно обозначением не нации, а цивилизационной общности.
Поэтому тупиковым, ошибочным направлением в поиске «национальной русской идеи» становится и попытка реставрации православной веры. Никакое обновление православия ни к чему не приведёт, если только это будет не возврат к Учению Христа, для чего много чего нужно будет пересмотреть и отменить, например: факт казнии, троицу, символ веры, попов, иконы, кресты и т.д, но тогда от самого православия — мало чего останется. Можно внести в учебное расписание закон божий, преподавать вероучение в школах, внедрять её, не спрашивая согласия родителей, в детских садах, но невозможно восстановить «истинную веру», если сами священнослужители, в прошлом выпускники средних и высших советских учебных заведений, не способны мыслить прежними категориями.
Сейчас бесплатно, не особо напрягаясь, хотят получить идею возрождения государства.
https://www.kommersant.ru/doc/2383840
Вот и ищут её в философских трактатах 60–100-летней давности и пытаются обнаружить её у тех, кому если и была дорога Россия, то явно не настолько, чтобы найти выход из кризиса для всей страны. Той самой страны, которая пролегла «от морей до самых до окраин», многомиллионное население которой говорит более чем на 180 языках и наречиях.
Кто-то из «пароходных философов», проживая в европах и америках, внедряя идеи освобождения от «большевистского ига» и возрождения России в эмигрантской среде, среди участников всевозможных белых движений и прочих антисоветских организаций, идеологом которых был Иван Ильин, при этом думал не о себе, а о российском народе, о его бедах и чаяниях? Разумеется, нет. Они по-кожному печалились о своих разорённых имениях, потерянных капиталах и утраченной собственности. И мечтали их когда-нибудь вернуть.
В 1925 году Иван Ильин написал книгу «О сопротивлении злу силой» — нашёл спонсора и опубликовал. Идея книги простая — оправдать с христианской точки зрения тезис, что с большевиками можно и нужно бороться силой, с оружием в руках. Книга вызвала большую полемику в эмигрантских кругах, попала к Бердяеву, и он, ужаснувшись, написал отзыв «Кошмар злого добра» (http://krotov.info/library/02_b/berdyaev/1926_312.htm).Там он пишет:
«Мне редко приходилось читать столь кошмарную и мучительную книгу, как книга И. Ильина. «О сопротивлении злу силою». Книга эта способна внушить настоящее отвращение к «добру», она создаёт атмосферу духовного удушья, ввергает в застенок моральной инквизиции»…
«В миросозерцании И. Ильина нет ничего не только православного, но и вообще христианского. <…> Совершенно не христианскими и антихристианскими являются взгляды И. Ильина на государство, на человека и на свободу».
«Вся настроенность книги И. Ильина не христианская и антихристианская. Она проникнута чувством фарисейской самоправедности… Всё несчастье в том, что И. Ильин слишком сознает себя «частицею божественного огня». Это есть обнаружение неслыханной духовной гордыни».
Очень в точку. Может быть, это слишком сильно сказано, но то, что этот человек был подвержен греху «самоправедности», то, что гордыня в нём действительно бушевала — это подмечено тонко.
Послесловие
Через призму лет становится очевидна ошибочность поступков и оценок многих, как бы «русских» идеологов, в силу ряда частных или общественных условий утративших правильные ориентиры. Нередко они успешно работали в пользу западных спецслужб, которые использовали их имена и популярность в качестве своего главного идеологического оружия в попытках ослабить и разрушить СССР изнутри.
Остаётся только сожалеть о той интеллигенции, о талантливых писателях и философах, которые, будучи глубоко погружены в собственный эгоцентризм, покупаясь на университетские кафедры и нобелевские премии, становясь марионетками, кем умело управляли заправилы Запада, напрасно посвящали свои жизни мнимой идеологической борьбе за вымышленную Россию, которую, по сути, они никогда не знали и не понимали. К этой категории относятся и А.Солженицын, и И.Ильин.
В 2005-м прах Ивана Ильина был возвращён на Родину. Этим затратным мероприятием предполагалось «всколыхнуть народное самосознание» и наметить ростки патриотической гордости «за Отечество» в сердцах молодых россиян. Вот только способны ли подобные «акции» изменить коллективное бессознательное народа уже давно перемоловшего и идеалистический атеизм всех церквей и материалистический атеизм советской эпохи?
Современная молодёжь и большинство населения России были, есть и будут так же далеки от философских идей Ивана Александровича, как их прадеды от рабовладения древнего Египта.
Ни перенесение останков усопшего, ни попытка известными людьми популяризировать труды философа, ни даже цитирование отдельных его изречений в своих публичных выступлениях первыми лицами государства не оказались способны пробудить массовый интерес к работам Ивана Ильина у сегодняшнего общества. И никто из историков и биографов не готов объяснить этот феномен. Они разводят руками и ссылаются на набившую оскомину фразу из Библии:
«Нет пророка в своём Отечестве».
Поэтому надо как следует задуматься над тем, можно ли идти за человеком, чьи взгляды на православие, устройство общества и в целом — чьё мировоззрение далеко не лучшей пробы?
«Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?» (Мф. 7, 16).
«Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они» (1Ин.4.1.).
Почему столь пристально внимание верховной власти к подобным лицам? Ответ понятен: поскольку в России нет государственной идеологии, что очень чревато для поэтапного развития страны, пропагандируются идеи и взгляды ряда как бы внеидеологических философов и писателей, хотя это явное лукавство.
В действительности запрет государственной идеологии является не чем иным, как запретом любой пропаганды со стороны государства, запретом целенаправленной пропаганды человеческих идеалов через структуры органов государственной власти, через учебные и воспитательные учреждения, что вызывает негативные последствия: уныние, апатию, отсутствие смысла жизни у людей, калейдоскопичность мировоззрения, правовой нигилизм, рост преступности и т.д. В общем, интересное получилось у нас в стране конституционное закрепление роли идеологии. Глубоко оригинальное. Нет такого больше нигде и ни у кого. И нужна ли России такая оригинальность — вопрос, требующий серьёзного обсуждения.
Должна быть общепринятая система идеалов, ценностей, взглядов и убеждений, закрепленная в Конституции, а не то, что нам предлагают через Ивана Ильина или Солженицына и прочих.
«Конституция 1993 года. Время «смотреть за горизонт» https://informacenter.ru/2014/12/constituciya/
Чтобы быть в курсе последних новостей и содействовать продвижению этой информации:
Подписывайтесь на наш канал на Youtube: https://www.youtube.com/c/inance
Вступайте в группу Вконтакте:http://vk.com/inance_ru,
Жмите «Нравится!» в группе Facebook:http://www.facebook.com/inance.ru
И делайте регулярные перепосты.
Предлагайте темы статей, которые Вы хотели бы увидеть на нашем сайте.
Станьте со-авторами — присылайте свои материалы для размещения на нашу почту inance@mail.ru.
Можете поддерживать Информационно-аналитический Центр (ИАЦ) финансово постоянно http://inance.ru/podderzka/ или однократным вкладом:
Благодарим Вас за сотрудничество!
Комментарии: