Мы продолжаем цикл статей, посвящённых 100-летию Великой Октябрьской социалистической революции, в том числе персоналиям, сыгравших определённую роль в её становлении. Наша статья — о Владимире Дмитриевиче Бонч-Бруевиче, который долгое время был Управляющий делами Совнаркома и которого называли «серым кардиналом» Владимира Ильича Ленина.

Владимир Бонч-Бруевич был неординарной личностью, без которого не был бы возможен ни Октябрьская революция, ни успешная деятельность Ленина.

Но почему-то он до сих пор малоизвестен даже в отечественной исторической науке, несмотря на то, что показал себя как уникальный политический и государственный деятель, без которого не было бы возможно сначала создание партии большевиков, а затем Великая Октябрьская социалистическая революция, и последующая успешная повседневная государственная деятельность Ленина, в период Гражданской войны и тем более победа «красных» в этой войне.

Именно он был тем серым кардиналом, который стоял за Лениным и непосредственно организовывал всё — механизм Советской власти, расправы с её противниками.

Он стал предтечей Дзержинского, ВЧК и НКВД, вместе с братом создал Красную Армию, которую затем возглавлял Троцкий, ведал и внутренней, и внешней политикой страны. Он ставил новые революционные монументы, утверждая Советскую власть на века. Он ведал советской литературой и искусством, боролся с церковью и священниками, курировал систему научного атеизма в СССР. Учёный-этнограф, писатель, который умело совмещал научную деятельность с политической.

Рассмотрим лишь некоторые этапы жизни и события того времени в судьбе В.Д.Бонч-Бруевича.

Краткая биография

Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич (1873 — 1955) — профессиональный революционер, член партии большевиков, родился в Москве, в семье землемера, выходца из шляхты Могилёвской губернии.

В революционном движении участвовал с конца 80-х годов, участник революции 1905—1907 годов (Петербург), после Февральской революции 1917 года — член редакции «Известий Петроградского Совета» (до мая 1917 года), позднее редактировал «Рабочий и солдат», активно участвовал в Октябрьском вооружённом восстании, после Октябрьской социалистической революции — управляющий делами Совнаркома (до октября 1920 года), далее на журналистской и научной работе, автор воспоминаний о В.И. Ленине, которые создавали документальный образ вождя, а также работ по истории Октябрьской революции и первых лет Советской власти, брат генерала М.Д. Бонч-Бруевича, имя последнего носит Санкт-Петербургский университет телекоммуникаций.

С 1895 года член социал-демократического московского «Рабочего союза». С 1896 года в эмиграции, занимался издательской деятельностью, изучал вопросы религиозного сектантства. Сотрудник газеты «Искра».

В 1883 году поступил в Константиновский межевой институт, но за участие в революционном движении в 1889 году был исключён и выслан в Курск. В 1890—1892 годах учился в Курском землемерном училище и занимался самообразованием. В 1892 году вернулся в Москву, где добровольно принял участие в ликвидации холерной эпидемии, что позволило ему проходить на любые заводы и в учреждения, знакомился с нелегалами и распространял партийную литературу.

«Так постепенно с 1892 по 1895 год я сделался не только приверженцем теоретического марксизма, — вспоминал Бонч-Бруевич, — но и социал-демократом-практиком».

Встреча с Лениным, которая изменила его жизнь

Первая встреча Бонч-Бруевича с Лениным произошла в знаменательный день — 9(21) января 1894 года, что очень символично. Тогда ещё ни Бонч-Бруевич, ни Ленин не предполагали, и не могли предполагать, чем же прославится эта дата. Но факт остаётся фактом: ровно через 11 лет спустя в Петербурге случилось Кровавое воскресенье — воскресенье 9(21) января 1905 года. А тогда, в холодную январскую ночь 1894 года, Ленин посоветовал Бонч-Бруевичу совмещать подпольную революционную деятельность с легальной. Так будет намного эффектнее, объяснил он. И можно будет прикрывать нелегальную деятельность совершенно легальной. Полицию это всегда сбивает с толку. Ленин, конечно, знал, о чём говорил.

По совету Ленина Бонч-Бруевич стал редактировать серию книг для народа в издательстве либерального редактора П.К. Прянишникова. Задачей Бонч-Бруевича было организовать широкое народное издательство для крестьянской и рабочей массы. Но это он делал по-прежнему «днём». «Ночью» же этот уже опытный конспиратор организовал несколько новых кружков для печатания нелегальной литературы на гектографе и наладил её доставку на московские заводы.

Заметки на полях

Гектограф — тип копировального аппарата. Рукопись, написанную анилиновыми чернилами, плотно прикладывают к массе и через несколько минут на гектографе получается оттиск, который копируется на прикладываемых листах бумаги. Гектограф даёт до 100 оттисков (отсюда и его название), но только первые 30 — 50 отчётливы.

Ленин оценил «талантливого марксиста», у которого были поистине золотые руки и который замечательно управлялся с техникой, и поручил Бонч-Бруевичу создать нелегальную мастерскую по изготовлению мимеографов для снабжения ими социал-демократических организаций разных городов России. Бонч-Бруевич блестяще справился с этой задачей — такая мастерская появилась в неприметном частном доме в Басманной слободе, и вскоре изготовленные там множительные устройства стали путешествовать своим ходом по всей России.

Заметки на полях

Мимеограф — аппарат для размножения рукописей, чертежей, рисунков, работающий при помощи трафарета, наложенного на смоченный краской вал

Но даже такой удобно устроенной мастерской оказалось недостаточно. У мимеографов был один существенный недостаток — на них нельзя было печатать много листовок, и нельзя было делать это быстро. По-настоящему эффективные средства борьбы и агитации партии могла дать лишь полноценная типография. И Ленин поставил перед Бонч-Бруевичем задачу создать такую подпольную типографию, с которой удачно справился. Сколько трудностей ему пришлось при этом преодолеть, невозможно подсчитать — их был миллион. Но результат превзошёл все ожидания Ленина: подпольная типография была создана и работала.

Тогда Ленин попросил Бонч-Бруевича перевести её в Петербург — она была там нужнее. Однако чересчур большие успехи в конце концов вызвали большие неприятности. Оснащённая подпольной типографией революционная организация не могла не привлечь к себе внимание полиции. В конце концов типографию разгромили. А Бонч-Бруевич почёл за лучшее скрыться в безопасной Швейцарии.

Подпольная деятельность в преддверии Февральского переворота

В 1896 году выехал в Цюрих для связи с группой «Освобождение труда» и стал политэмигрантом.

Учился в Цюрихском университете на факультете естественных наук; изучал общественно-религиозные движения в России; сотрудничал в заграничных изданиях, в т.ч. в ленинской «Искре»; руководил заграничной партийной техникой (типографией, паспортным бюро, пересылкой литературы и др.).

В 1903 году Бонч-Бруевич вошёл в «Заграничную лигу русской революционной социал-демократии». Эта организация была создана Лениным для того, чтобы объединить в единый кулак все русские революционные организации, действовавшие в эмиграции. А когда в этой организации после раскола РСДРП возобладали меньшевики, Бонч-Бруевич столь же дисциплинированно ушёл вместе с другими большевиками со второго съезда Заграничной Лиги.

Был организатором библиотеки и архива ЦК. В 1905 году нелегально вернулся в Россию, где устанавливал связи с партийными комитетами, участвовал в переброске оружия и организации большевистских газет и издательства «Вперёд». В 1907 году был арестован, но в том же году освобождён и продолжил партийную работу.

Подвергался краткосрочным арестам, не имевшим последствий.

В 1909 — 1918 годах руководил легальным культурно-просветительским издательством «Жизнь и знание» (Петербург), в 1910 — 1914 годах — сотрудник газет «Звезда», «Правда», «Просвещение».

Через тернии к Красным Звёздам

Звёздный час для Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича наступил в дни Февральской революции 1917 года, когда он, будучи одним из немногих остававшихся на свободе членов руководства большевистской партии в Петрограде, участвовал в организации перехода Волынского полка и пулемётного батальона на сторону восставших рабочих в Петрограде.

В первый же день, после свержения монархии 28 февраля (13 марта) 1917 года, с помощью группы солдат Преображенского полка занял типографию бульварной газеты «Копейка» и организовал там выпуск «Известий Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов», став её первым редактором.

В этот же день в этой типографии им в виде листовки был напечатано обращение ЦК РСДРП(б) «Ко всем гражданам России!», в котором давалась оценка сложившейся политической ситуации и позиции участников партии большевиков в связи со свержением в России монархии.

В этот же день, благодаря своей революционной работе, он был избран членом Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и гласным Рождественской районной думы. Одновременно он являлся членом подпольного революционного комитета Рождественского района — революцию, по рекомендации Ленина, нужно было развивать дальше как легальными, так и нелегальными методами.

17 апреля 1917 года, в «Известиях» Бонч-Бруевичу и удалось напечатать передовую статью «Чего они хотят?», в которой он выступил резко против травли сторонниками Временного правительства и ряда буржуазных партий в отношении В.И. Ленина и других партийцев за то, что из эмиграции они возвращались через Германию. О том, какое колоссальное значение Ленин придавал этой статье, напечатанной в авторитетнейших «Известиях», свидетельствует его благодарственная записка Бонч-Бруевичу.

Но и этой газеты было мало, тем более, что «Известия» постепенно выходили из под их влияния, и в конце концов эсеро-меньшевистское руководство Петроградского Совета сняло Бонч-Бруевича с должности главного редактора «Известий». И тогда, по совету Ленина, который предложил захватывать существующие типографии и редакции газет и журналов, и выпускать на их базе собственную печатную продукцию, Бонч-Бруевич с вооружёнными солдатами и матросами захватил редакцию и типографию буржуазной газеты «Вечерний Петербург» и превратил её в большевистскую газету «Рабочий и солдат», которая сразу же повела агитацию в пользу социалистической революции. Бонч-Бруевич стал одним из редакторов этой газеты и названий, усердно снабжал её материалами, разоблачающих деятельность Временного правительства. А затем он участвовал в создании такой же газеты, но только для моряков, под названием «Волна».

Он также неустанно выступал на рабочих собраниях в Петрограде, вёл революционную пропаганду среди солдат запасных батальонов Преображенского и Волынского гвардейских пехотных полков, вербуя всё новых и новых сторонников.

И доставил Ленину ещё одну радость — в издательстве «Жизнь и знание» организовал издание одного из фундаментальных теоретических трудов Ленина — книги «Империализм, как высшая стадия капитализма».

Одновременно со своими журналистскими и издательскими делами Бонч-Бруевич принимал участие в подготовке вооружённого восстания по свержению Временного правительства.

Тактику и стратегию вооружённого восстания лидеры партии обсуждали тайно, собираясь на даче Бонч-Бруевича в деревне Нейвола близ железнодорожной станции Мустамяки. Там постоянно бывал Ленин, Зиновьев, Каменев, Свердлов, там всё время проводились партийные совещания.

Бонч-Бруевич принял самое активное участие в неудавшейся в июле 1917 года попытке одним ударом взять власть в свои руки. Вместе с Троцким и Дыбенко он организовал вооружённую демонстрацию 3 — 4 июля 1917 года, которая должна была привести к победе тех, кого называют большевиками. Мы пишем так, поскольку большевики — это отдельная группа внутри всего движения, состоящего и из троцкистов, из идеал-марксистов и других, название которой стало нарицательным и для системы управления, и для газет, и для эпохи в целом.

«Большевизм — это общность людей, старающихся выразить в своей деятельности стратегические интересы трудового большинства, вне зависимости от того, насколько само это большинство осознаёт свои стратегические интересы и верно им в жизни. Суть большевизма не в численном превосходстве приверженцев неких идей над приверженцами других идей и бездумной толпой, а именно в искреннем стремлении выразить и воплотить в жизнь долговременные стратегические интересы трудового большинства, желающего, чтобы никто не паразитировал на его труде и жизни».

И когда 20 июля 1917 года Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина и ряда видных партийцев по обвинению в государственной измене и организации вооружённого восстания, ему тоже пришлось перейти на нелегальное положение.

С этого момента Бонч-Бруевич, вместе с Лениным, упорно работал над организацией вооружённого восстания, которое должно было принести победу его партии. После разгрома неудачного выступления генерала Корнилова и получением большевиками депутатского большинства в Петроградском Совете, он сделал газету «Рабочий и Солдат» официальным органом Петроградского Совета, и прямо призывал в этой газете солдат к вооружённому выступлению против действующей слабой власти Временного правительства.

Расширенное заседание ЦК РСДРП(б) 16 октября 1917 г. Картина А. Гуляева. (Подготовка вооруженного восстания)

Он принял самое деятельное участие в Октябрьском вооружённом восстании в Петрограде. В ходе подготовки Великой Октябрьской социалистической революции Бонч-Бруевич был назначен комендантом района Смольный —Таврический дворец, и стал своего рода диктатором в данном районе. Главным заданием Бонч-Бруевича, накануне Октябрьской революции, была неусыпная охрана Смольного — штаба подготовки этой революции. И он с этой задачей справился — перекрыв все соседние улицы и площади и всюду расставив свои отряды, не подпустил никого к Смольному, и позволил штабу партии большевиков беспрепятственно осуществлять и координировать всю деятельность по захвату власти в городе. А затем — и во всей стране.

С первых дней существования Советского правительства до декабря 1920 года работал на посту управляющего делами Совета Народных Комиссаров РСФСР. Соответственно, все декреты, распоряжения и указания Совнаркома, все издаваемые им бумаги с 1917 по 1920 год выходили за двумя подписями — Ленина и Бонч-Бруевича.

Время эпохальных событий или как надо видеть цель

Вот как описывал В.Д. Бонч-Бруевич начало своей работы с Лениным после прихода группы тех, кого называют большевиками к власти:

«В первые несколько недель после Октябрьской революции Ленин жил на моей квартире. Дней через пять после Октябрьской революции Владимир Ильич, ужиная у меня поздно ночью, оживлённо заговорил о создании аппарата управления внутри Совета Народных Комиссаров: «Вы берётесь за весь управленческий аппарат. Необходимо создать мощный аппарат управления делами Совета Народных Комиссаров. Берите это всё в свои руки и имейте со мной постоянное непосредственное общение, так как многое предстоит решать немедленно даже без доклада Совнаркому и сношения с отдельными народными комиссарами». (В.Д. Бонч-Бруевич «Воспоминания о Ленине»… — с. 131.)

Через два дня после этого разговора Бонч-Бруевич был назначен на должность управляющего делами Совета Народных Комиссаров. Примерно тогда же усилиями Бонч-Бруевича у Ленина появилась первая небольшая личная охрана:

«У дверей кабинета Владимира Ильича была назначена особая смена испытанных и хорошо нам известных красногвардейцев, которым было запрещено пускать в кабинет Ленина лиц без особого разрешения, кроме тех, которые входили в особый список». (В.Д. Бонч-Бруевич «Воспоминания о Ленине»… — с.132.)

Следующим этапом стало создание службы личной безопасности для Ленина. Она, кстати, стала и первой службой государственной безопасности Советской России, опередив на 5 дней в своём возникновении знаменитую «Всероссийскую чрезвычайную комиссию» (ВЧК).

Об этой первой советской службе безопасности до сих пор практически ничего неизвестно, кроме тех отрывочных упоминаний и пояснений, содержащихся в книге В.Д. Бонч-Бруевича «Воспоминания о Ленине».

Итак, побуждаемый Бонч-Бруевичем 8 декабря (по новому стилю) 1917 Ленин направляет в Петроградский горком РКП(б) специальную записку:

«Прошу доставить не менее ста абсолютно надёжных членов партии в «Комитет по борьбе с погромами», комната 75, 3-й этаж Смольного». (В.И. Ленин Полное собрание сочинений — т. 50 — с. 17.)

Таким образом, личная служба безопасности Ленина, ставшая одновременно и первым советским органом госбезопасности, возникла фактически на 12 дней раньше широко известной ВЧК, а юридически на пять дней раньше, когда 15 декабря (по новому стилю) 1917 года решением Петроградского Совета была образована «Чрезвычайная комиссия по охране порядка и борьбе с погромами» и Бонч-Бруевич был назначен её председателем.

Вот что об этом писал Бонч-Бруевич:

«Наступили крутые времена. Расследования 75-й комнаты Смольного, которые я проводил, обнаруживали заговоры, склады оружия, тайную переписку, тайные собрания, явочные квартиры». (В. Д. Бонч-Бруевич «Воспоминания о Ленине» … — с. 152)

Кроме личной охраны Ленина, Бонч-Бруевич занялся созданием и его личной и правительственной связи.

«На письменном столе Ленина было установлено несколько телефонных сигналов, которые давали ему знать, что его вызывают в телефонную комнату. Затем телефоны были установлены прямо на его столе, что значительно облегчило ему связь». (В. Д. Бонч-Бруевич «Воспоминания о Ленине»… — с. 234).

Другой важный вопрос безопасности Ленина, который решил В.Д. Бонч-Бруевич, было его медицинское обслуживание. Этим занялась жена Бонч-Бруевича — Вера Михайловна Величкина.

Вскоре после прихода группы тех, кого называют большевиками, к власти Бонч-Бруевич посоветовал Ленину осуществить национализации частных банков, и непосредственно провёл процесс этой национализации в Петрограде и в Москве. Благодаря этому в распоряжение только что созданного советского государства перешли необходимые для его функционирования денежные средства.

Когда немцы начали широкое наступление на Петроград, Бонч-Бруевич был назначен членом Комитета революционной обороны Петрограда. И тогда же он вместе с братом Михаилом, бывшим генерал-лейтенантом царской армии, доказал Ленину необходимость, в связи германской угрозой Петрограду, перенести столицу в Москву.

Руководить организацией переезда Советского правительства в Москву Ленин поручил опять-таки В.Д. Бонч-Бруевичу. Он считал, что никто лучше него не справится с этой задачей.

В Москве важных дел у Бонч-Бруевича тоже хватало. Он руководил операцией по разгрому анархистских вооружённых отрядов в апреле 1918 года, он же непосредственно руководил подавлением восстания левых эсеров в Москве и затем расследованием дела об убийстве германского посла Мирбаха левыми эсерами перед началом этого восстания.

Во время восстания левых эсеров, организованного по приказу европейских банкиров не только левыми эсерами, но и такими их агентами влияния в «большевистском» руководстве, как Свердлов, Троцкий, Бухарин и ряд других, только хладнокровие и организаторские способности Бонч-Бруевича спасли Ленина не только от потери власти, но и возможно саму его жизнь.

Готовя восстание левых эсеров в Москве, Свердлов в очередной раз прикрылся Троцким. И это прикрытие сработало. Так, за полтора месяца до левоэсеровского мятежа резидент германской военной разведки в Москве — майор Хенинг, действовавший в качестве сотрудника германского посольства, сообщал 24 мая 1918 года в Берлин следующее:

«Антанта, как это теперь совершенно очевидно, сумела склонить часть большевистского руководства к сотрудничеству с эсерами. Так, прежде всего Троцкого можно считать не большевиком, а скорее эсером на службе у Антанты». (В. Л. Исраэлян «Неоправдавшийся прогноз Мирбаха» // журнал «Новая и новейшая история» — 1967 — № 6 — с. 63.)

Впрочем, провал левоэсеровского мятежа не обескуражил европейских банкиров. По их поручению, находившийся в это время в Москве представитель английского правительства Локкарт с помощью Свердлова начал подготовку нового военного переворота.

Учитывая роль в разгроме левоэсеровского мятежа Латышской дивизии, было решено использовать её для нового переворота, подкупив для этого её командование. Сумма, выделенная на подкуп, составила к концу августа 1918 2 млн. рублей. (П. Мальков «Записки коменданта Московского Кремля»… — С. 254—256.)

Сигналом к началу переворота должно было стать убийство Ленина, которое было поручено боевикам из числа правых эсеров.

Решающая роль Свердлова в организации этого переворота просматривается даже из некоторых опубликованных ещё в советское время документов того периода времени.

Сразу после покушения на Ленина в 1918 году другие члены террористической группы, судя по их поступкам, имея заранее разработанный план действий, приступили к операции по сокрытию следов и выдвижению подставы в лице заранее подготовленной к этому Фани Каплан. Организация врачебной помощи Ленину после покушения была целиком на В.Д.Бонч-Бруевиче.

Несмотря на то, что Ленин остался жив, Свердлов начал явочным порядком брать полноту власти в стране. С тем, чтобы всем в руководстве стало ясно, кто теперь есть кто, он занял рабочий кабинет Ленина в Кремле.

А тем временем Свердлов, не смущаясь очередным своим провалом по отстранению Ленина от власти, начал готовить на него новое покушение. Попутно он принял ряд мер, чтобы убрать медицинскую составляющую личной охраны Ленина в лице В. М. Величкиной (жены Бонч-Бруевич), что и было затем сделано, вплоть до её убийства.

Покушение 6 января 1919 года привело к тому, что Ленин наконец внял призывам Бонч -Бруевича, а также целого ряда других своих соратников и ближайших родственников о необходимости покончить со Свердловым, пока тот не покончил с ним. После чего Ленин перестал бояться, что, убрав Свердлова, он смертельно обидит его хозяев — европейских банкиров.

Перед подготовкой ликвидации Свердлова у Ленина и его ближайших соратников состоялся очень конкретный разговор с Дзержинским. «Железному Феликсу» предложили перестать, наконец, вилять и определиться, на чьей он стороне. После этого Дзержинский наконец порвал с «левыми коммунистами» Бухарина и через них — с другими антиленинскими течениями в партии, обеспечив со своей стороны прикрытие операции по устранению Свердлова.

Подробнее о разрушительной деятельности Свердлова можно ознакомиться в книге историка В. Шамбарова «Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции».(М., «Алгоритм», 2013).

Но, как всегда бывает, планируешь — одно, на деле получается другое. Так и произошло с Я.Свердловым.

По официальной версии, Свердлова скосила испанка (испанский грипп), когда он ехал из Харькова в Москву. По другой версии, в ход истории вмешался его величество случай. В Орле спецпоезд Свердлова был остановлен из-за забастовки железнодорожников. Яков Свердлов решил лично вмешаться, выйти и успокоить людей. Он был хорошим оратором, умел брать под контроль толпу, манипулировать людьми, срезать оппонентов острыми фразами. Глава ВЦИК был бессменным председателем на всех съездах и конференциях, выступал на митингах. Однако рабочие были разъярены и закидали Свердлова камнями и поленьями, заготовленными для паровозов. Председатель ВЦИК упал, потерял сознание, некоторое время пролежал на мёрзлой земле. Охрана разогнала людей, но дело было сделано. В Москву Свердлов прибыл побитый и больной. Развилось воспаление легких. 16 марта 1919 года Свердлов скончался.

Особенно интересно, что умер он во время мартовских ид 16 марта 1919. Об идах и их роли в истории, читайте статьи https://informacenter.ru/2015/03/martidi/, https://informacenter.ru/2016/03/martidi-2016/.

Смерть Свердлова позволила Ленину в значительной степени получить, наконец, руководящее положение в партии и государстве. Это было закреплено вскоре после ухода из жизни Свердлова, на состоявшемся 18 — 23 марта 1919 года VIII съезде РКП(б). Лишившись в лице Свердлова негласного руководящего центра, различные антиленинские группировки выступили на съезде вразнобой и не смогли повлиять на принимаемые им решения.

Троцкий, к которому после смерти Свердлова перешла должность лидера агентов влияния европейских банкиров в руководстве партии, по своим деловым и организаторским качествам сильно уступал ему. Кроме того, он в отличие от Свердлова был в партии и её руководстве инородным телом. До лета 1917 года он ни одного дня не был большевиком, находясь в различных меньшевистских фракциях.

Вот что об этом писал в Вашингтон тогдашний американский представитель в Москве Буллит:

«Обаяние Ленина в России сейчас так велико, что группа Троцкого вынуждена нехотя следовать за ним». (С. А. Дангулов Собрание сочинений — т. 5 — с. 328.)

Единственное, что после смерти Свердлова и того боя, который дал Троцкому Сталин на VIII съезде, удерживало Троцкого в руководстве партии — это только поддержка Ленина, который помнил о прежней договоренности с Парвусом о том, что Троцкий рядом с ним — это гарантия либо от прямой серьёзной интервенции Запада, или от её массированной помощи белогвардейским армиям, способная обеспечить им победу в Гражданской войне.

На VIII съезде РКП(б) впервые чётко оформился раздел руководства РКП(б) на чистых марксистов — агентов влияния евробанкиров, разношерстную группировку которых возглавил Троцкий, и русских коммунистов (большевиков) во главе со Сталиным, которых больше интересовали вопросы удержания своей власти в стране в столь сложное время, а не «мировая революция», что, как видно далее из истории СССР, был абсолютно верным шагом.

Смертельной ошибкой Ленина в этой борьбе за власть стало то, что он, как под давлением своих оппонентов, так и по комплексу личных причин, 4 декабря 1920 года снял В. Д. Бонч-Бруевича с должности начальника своей службы безопасности и управляющего делами Совнаркома и направил его управлять подмосковным совхозом «Лесные поляны», который снабжал продовольствием тогдашнее высшее партийное и советское руководство.

Вот что по поводу подобного развития событий писал историк В. Жухрай:

«Общеизвестно, что ни один диктатор в мире, будь он царём, императором, королём, канцлером, президентом не может обойтись без верных людей в области политического сыска. Более того, как только он таких людей теряет, то он погибает или его лишают власти, всегда существующие его тайные или явные противники». (В. Жухрай «Тайны царской охранки» — М. Политиздат, 1991. — с. 155.)

Впрочем последствия этого поступка в отношении Бонч-Бруевича начали для Ленина сказываться очень быстро. Вскоре после удаления Бонч-Бруевича с занимаемых постов была ликвидирована созданная им личная служба безопасности Ленина, и её функции переданы в одно из подразделений ВЧК. Затем была разгромлена созданная Бонч-Бруевичем и его покойной женой Величкиной личная медицинская служба Ленина, и вокруг него начали крутиться разного рода «медицинские светила» из Германии.

Вот что об этом пишут исследователи И. Уланов и И. Ландовский:

«В 1922 — 1923 годах Троцкий и его приспешники проводили операцию по умерщвлению Ленина, и одновременно организована искусно спланированная кампания по возложение ответственности за будущую смерть вождя на Сталина. С этой целью Троцкий при поддержке Зиновьева, Каменева и Бухарина провёл через Политбюро решение о возложении на Сталина выполнение медицинских предписаний группы врачей, лечивших Ленина». (И. Уланов «Лабиринты тайного заговора» — Краснодар, 1996. — с. 28, И. Ландовский «Красная симфония» — журнал «Молодая гвардия», 1992, № 3 — 4 — с. 176.)

Подробности процесса медицинского умерщвления Ленина германскими «медицинскими светилами» сообщает исследователь Б. Камов:

«Ленин — богатырского здоровья человек, способный принимать по сложным вопросам по 70 человек в день, с помощью профессуры за короткий срок переместился из Кремля в Мавзолей. Синклит из 17 гениев европейской медицины за два с половиной года поставил ему последовательно четыре диагноза: неврастения, хроническое отравление свинцом (из-за двух пуль в теле), скандальный «сифилис мозга» и, наконец, гастрит. В связи с диагнозом «отравление свинцом» Ленин перенёс тяжелую операцию по удалению пуль, которую не решились провести в 1918 году, когда он был значительно здоровее. Для лечения «сифилиса мозга» его «лечили» препаратами мышьяка, ртути и йода. В результате чего Ленин получил тяжелейшее отравление мозга, печени, почек. После смерти Ленина и вскрытия его тела, выяснилось, что все четыре «диагноза» врачебная ошибка. Реальным заболеванием Ленина оказался «распространенный атеросклероз сосудов головного мозга на почве преждевременного изнашивания». Российский врач Залманов, начавший до этого эффективно лечить Ленина от заболевания, был вскоре выслан из СССР во Францию. (Б. Камов «Тайны тибетских лам» // газета «Совершенно секретно» — 2001 — № 4 — с. 33.)

В данном случае уж точно по пословице:

«Кого Бог хочет наказать, он того лишает разума».

При этом анализируя характер и смысл действий В.Д.Бонч-Бруевича в первые годы советской власти, стоит отметить, что все управленческие решения, принятые им, носили системообразующий характер, и имели положительное воздействие на организацию государственного управления.

Стоит более подробно остановиться и на учёной карьере этого выдающегося политического и государственного деятеля, особенно — на его исследованиях религиозного сектантства.

Драмы науки — интерес к сектантству

Далеко не все учёные могут успешно сочетать научную карьеру с политической. Однако известному этнографу, писателю и партийному деятелю В.Д. Бонч-Бруевичу это удалось. Тем не менее, именно его исследования стали впоследствии причиной крушения его карьеры в Совнаркоме.

Имя большевика, писателя и этнографа Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича людям, родившимся в СССР, прежде всего знакомо по серии «Мои первые книжки». Там издавались его рассказы о Ленине: «Ленин и дети», «Наш Ильич» и другие.

Но особенно интересовало его так называемое религиозное сектантство — народные движения, главным образом крестьянские, которые проходили под религиозным флагом. Религиозное сектантство в России до первой русской революции во многих своих проявлениях было одним из демократических движений, формой протеста крестьян и городской мелкой буржуазии против существовавшего общественного и политического строя.

В целях лучшего изучения быта, истории и вероучения сектантов В. Д. Бонч-Бруевич сопровождал в 1899—1900 годах в Канаду выехавшую из России большую группу сектантов-духоборов.

Он написал много исследовательских работ о сектантстве и был общепризнанным знатоком этого вопроса. Эти свои знания он широко применял и после победы Октябрьской революции для пропаганды среди сектантов в целях отрыва рядовой массы от реакционной верхушки сект и привлечения их к строительству социалистического Советского государства.

Бонч-Бруевич называл сектантство «вековой тайной народной жизни».

Ещё менее было известно советским читателям об интересе к сектантству Владимира Ильича Ленина, который неоднократно обсуждал эту тему с Владимиром Дмитриевичем. Бонч-Бруевич, ставший после знакомства с Лениным активным «искровцем», занимался изучением жизни и верований разнообразных сектантов, в том числе рассматривал возможность рассылать сектантам «Искру».

«С политической точки зрения хлысты потому заслуживают нашего внимания, что являются страстными ненавистниками всего, что исходит от правительства. — Я убежден, что при тактичном сближении революционеров с хлыстами мы можем приобрести там очень много друзей», — полагал личный друг Ленина.

«Согласно воспоминаниям Бонч-Бруевича, — пишет известный историк культуры Александр Эткинд. — Ленин интересовался возможностями повторения в России религиозного восстания, типа пуританской революции Кромвеля или анабаптистской революции Мюнцера».

«Вам бы следовало вникнуть в материалы о тайных группах революционного сектантства, действовавших во время событий Крестьянской войны в Германии. Есть ли что-либо подобное в нашем сектантстве?», — ориентировал Ленин своего сотрудника.

Особенно «много общего» Ленин находил между русскими крестьянскими восстаниями и апокалиптическим царством в Мюнстере 1525 года, о котором он читал у Энгельса.

«Сверьте опыт. Сделайте это ответственно и как можно более трезво. Нам нужны реальные политические выводы, пригодные для практики нашей борьбы», — просил будущий вождь мировой революции.

Просматривая рукописи русских сектантов из коллекции Бонч-Бруевича, Ленин был способен к довольно тонким замечаниям на исторические темы:

«Это то, что в Англии было в XVII веке. Здесь, несомненно, есть влияние той литературы, вероятно, пришедшей к нам через издания Новикова».

На II съезде РСДРП в 1903 году Ленин зачитал доклад «Раскол и сектантство в России», который написал Бонч-Бруевич. Судя по докладу, сектанты напоминали им пламенных революционеров партии большевиков, спаянных железной дисциплиной. Даже в самое напряжённое время, когда времени не хватало даже на сон, Ленин в Кремле продолжал интересоваться изысканиями учёного о русских сектантах.

«Владимир Ильич очень интересовался рукописями сектантов, которые я собирал… Особенно заинтересовали его философские сочинения. Как-то раз, когда он особенно углубился в их чтение,… сказал мне: «Как это интересно. Ведь это создал простой народ… Ведь вот наши приват-доценты написали пропасть бездарных статей о всякой философской дребедени… Вот эти рукописи, созданные самим народом, имеют во сто раз большее значение, чем все их писания», — вспоминал Бонч-Бруевич.

В 1911 году Бонч-Бруевич утверждал, что хлыстовство наследовало главным европейским ересям Средневековья — богомилам и альбигойцам, а порой и прямо, без посредников, гностицизму. В XVIII веке, по словам Бонч-Бруевича,

«повсюду в России, — как-то сразу и неожиданно, — начинают открывать общины, в глубокой тайне организованные».

В его подходе к истории сектантских общин слышится отзвук столь хорошо знакомой ему внутрипартийной борьбы:

«Дробление общин и их учений всегда даёт право сделать заключение о длительном, предшествующем процессе возникновения, сплочения, развития, известного подъёма и, наконец, самокритики, результатом которой, в связи с другими обстоятельствами, иногда бывает отпадение части приверженцев общины от своей прежней организации».

Редкий для большевика интерес Бонч-Бруевича играл ему на руку, особенно когда ему угрожал арест за подпольную деятельность. В этом случае его друзья использовали «толстые тома Бонча, в которых очень пространно и очень скучно говорилось о раскольниках», в качестве доказательства его невиновности.

«Разве может автор этих книг быть революционером? — говорили светские дамы своим влиятельным друзьям. — Это слишком скучно и слишком «божественно» для большевиков».

Но были и противники, в том числе и Троцкий. Более того, наркомвоенмор, поощряя новые расколы внутри православия, не симпатизировал старым, и в своей программной статье «Литература и революция» обвиняет писателей в «полухлыстовской перспективе на события». Именно из-за Троцкого в октябре 1920 года Бонч-Бруевичу пришлось оставить должность управляющего делами Совнаркома. Пришлось уйти даже вопреки воле Ленина.

Стоит ещё раз позволить себе процитировать работу «Хлыст» А. Эткинда:

«Обещания мобилизовать секты в поддержку революции, повторявшиеся со времен 2-го съезда, так и оставались невыполненными. За одно это Бонч-Бруевич должен был расстаться со своим местом. Он, однако, уже достиг необычайного успеха. Его двойная карьера этнографа и политика масштабна и уникальна. Он завоевал себе место не только в истории русской революции, но и в интеллектуальной истории».

Вряд ли история этнографии, и вообще гуманитарной науки, знает много случаев столь тесного соединения политического лидерства со специальным знанием.

Именно Бонч-Бруевич заложил основы научного понимания религиозно-общественных движений в России, объяснил многообразие и смену сектантских течений как отражение различных классовых и политических интересов их последователей. Вместо господствовавшего тогда деления сект на мистические и рационалистические Бонч-Бруевич предложил деление на «свободомыслящих» (хлысты, духоборы, молокане, малеванцы, иеговисты-ильинцы) и «евангеликов» (баптисты, или староштундисты, пашковцы, редстокисты). Эта классификация стала шагом вперёд в научном понимании сектантства, предвосхитила принятую ныне в науке классификацию на дореформенное (русское) сектантство, возникшее в результате совершавшихся в стране реформационных процессов, и сектантство пореформенное (западное) — представляющее собой постепенно складывающиеся протестантские церкви западноевропейского образца.

Так, только с 1908 года до Февральской революции Бонч-Бруевич опубликовал 6 томов «Материалов по истории религиозно-общественных движений в России».

Мы писали о том как видим явление сект в статье «О сектах по существу» https://informacenter.ru/2015/09/sekti/

Заключение. Деятельность после политической и государственной карьеры

Что касается дальнейшей судьбы В. Д. Бонч — Бруевича после ухода в 1920 году с политического Олимпа, то возглавляя до 1929 года совхоз «Лесные поляны», он после смерти Ленина перешёл к научной работе. Продолжал писать книги по истории революционного движения в России, истории религии и атеизма, религиозному сектантству, этнографии и литературе.

После ухода с должности директора совхоза, он стал инициатором создания и первым директором в 1933 — 1945 годах Государственного литературного музея в Москве.

В 1945 — 1955 годах — директор Музея истории религии и атеизма Академии Наук СССР в Москве, а в 1946 году стал одновременно директором такого же музея в Ленинграде.

Кроме этого в 1925 году он был назначен членом «Комиссии по организации академического издания собрания сочинений Л.Н. Толстого». В 1927 году он был назначен членом Государственной редакционной комиссии и заведующего редакцией по изданию юбилейного полного собрания сочинений Л.Н. Толстого и работал в этом качестве вплоть до 1939 года, был зам. председателя Редакционного комитета академического издания сочинений A.С. Пушкина.

В 1928 году назначен руководителем учёного совета Государственного музея Л.Н. Толстого. А в 1935 году стал на два года его полноправным директором.

В 1929 — 1930 годах Бонч-Бруевич был дважды командирован Народным комиссариатом просвещения в Германию и Чехословакию для работы в архивах над русскими рукописными материалами и старыми русскими изданиями.

А в 1932 году был назначен членом Комиссии по выявлению находящихся за границей памятников литературы и искусства народов СССР.

В 1954 году, за год до своей смерти, в возрасте 82 лет он был назначен председателем Координационной комиссии по научно-атеистической пропаганде при Президиуме АН СССР.

Литературное наследство В. Д. Бонч-Бруевича огромно. Помимо исследований по истории сектантства им опубликовано множество статей, брошюр и книг по самым различным вопросам истории, литературы, религии и многим другим. Его воспоминания о революционных событиях в России, об Октябрьской революции и первых годах Советской власти представляют ценнейший материал по истории нашей революции, так как их автор был активным участником всех этих событий. Избранные сочинения В. Д. Бонч-Бруевича были после его смерти изданы в трех томах (В. Д. Бонч-Бруевич. Избранные сочинения, т. I—III. М., 1959—1963.).

Вот такие люди стояли у истоков советской государственности, люди высоко образованные и интеллектуальные. Кто из наших современных политиков, а это — многомиллионная армия, в том числе находящихся у власти, способен на столь многогранную деятельность?

Трудно подобрать ответ…

Материалы:

Бонч-Бруевич — серый кардинал Ленина

http://samlib.ru/o/obuhow_p_a/bonch.shtml

Бонч-Бруевич, биография

http://biografiivsem.ru/bonch-bruevich-vladimir-dmitrievich

Бонч-Бруевич, биография

http://deduhova.ru/statesman/vladimir-dmitrievich-bonch-bruevich/

Репрессии семьи

https://igorkurl.livejournal.com/336919.html

Бонч-Бруевич — этнограф

https://www.pravda.ru/science/useful/30-05-2012/1115937-bonch_bruevich-0/

Бонч-Бруевич

http://leninism.su/memory/4170-vospominaniya-o-lenine51.html?start=51

Бонч-Бруевич

http://istor-vestnik.org.ua/7776/